Наш праотец Авраам 3

Во многих вполне цивилизованных странах до последнего времени суды выносили смертные приговоры на основе косвенных улик. Иными словами, если суд признавал, что гипотеза прокурора объясняет все косвенные улики логично и удачно, подсудимого посылали на казнь. Проблема в том, что очень часто те же самые косвенные улики можно не менее удачно объяснить при помощи совершенно других предположений, которые выстраиваются во вполне логичный, мотивированный и возможный, но ДРУГОЙ сценарий. Что же такое «начальная гипотеза»? Я, следователь, утверждаю, что на основе имеющихся данных вероятнее всего предположить то-то и то-то, но стопроцентной уверенности у меня нет, так что нужно быть готовым к тому, что мое полицейское чутье меня подводит; я профессионал, но все может быть. Осознание возможности ошибки — а ее цена слишком велика — еще не дает мне права сказать: ничего не знаю. Но и утверждать, что мне известно все, я тоже не могу. Примем мое предположение как рабочую гипотезу. И будем с ней работать.

Так вот, начальная рабочая гипотеза Авраама всего-навсего говорит, что, поскольку у каждого материального объекта есть причина, у всего мира тоже должна быть причина. Мы еще ничего не сказали об этой причине, даже не дали ей названия. Любое утверждение об этой первопричине — например, что она хочет, чтобы благодарное человечество отметило заслуги «того, кто открыл первопричину» — уже требует доказательств. Но Авраам ничего не утверждал, он только дал логичное и понятное объяснение существующего мира. Оно достаточно просто, хотя и не однозначно, т.е. не стопроцентно очевидно. А посему не исключает возможности других предположений.

Например: мира вообще не существует. А все, что мы видим, чувствуем и переживаем — нам только кажется. Или кажется кому-то другому, а он спит. Хорошая гипотеза, не правда ли? Но неинтересная! Ибо бесплодная. Зачем фантому, возникшему в чьих-то сновидениях, понадобились обоснования реальности его «бытия»? Если я кому-то снюсь, то в его горячечном сне может быть что угодно. И даже если предположить, что правы психоаналитики, утверждающие, что и в сновидениях есть свой порядок, — согласитесь, что порядок этот больше характеризует того, кто спит, а не того, кто ему снится.

Хотите, есть еще одна модель: бесконечная вложенность причин одна в другую, мы о ней уже говорили. Кто сказал, что, двигаясь по цепочке причин-следствий, мы обязательно наткнемся на конец? Чудесная теория! Можно даже объединить обе модели — модель субъективного идеализма и модель открытости в прошлое. Например, мы порождены сознанием будды (будда здесь — не индийское божество, а тоже рабочее название), он со своим окружением создан сознанием другого будды, и так до бесконечности, — что-то, подобное неограниченности множества чисел натурального ряда. Мы говорим не о сне, а о «конструировании миров». Есть религии, некоторые течения внутри которых так и полагают: мир — это кокон в коконе и т.д. Что настораживает, так это опять-таки та же бесплодность. Если мимо нас, стоящих на полустанке, промчался поезд, то можно говорить, что он когда-то откуда-то вышел, а можно говорить, что он несется вечно — неважно, по кругу или по прямой. Мы полагаем, что он имеет пункт отправления и даже пункт назначения. Если вы склоны считать по-другому, то посмотрите, каковы будут следствия из вашего предположения, насколько они согласуются с вашим жизненным опытом, с нашими реалиями. Собственно, к этим следствиям мы сейчас и переходим.

(Продолж. следует)