Из цикла «Перевернутые буквы», темы: Симхат Тора, Синагога, Диаспора, Бааль Тшува, Рав Цви Каплан, Советский Союз
Мой друг Рафик после службы в армии остался жить в Риге. То ли климат понравился, то ли рижские кафе, но он прижился, познакомился со множеством рижан и рижанок. У него появились друзья в разных кругах. Его можно было встретить в популярных местах города. Я не знал, где он работал, да и работал ли вообще.
Встречаю однажды Рафика, и он говорит, что вечером мы должны пойти в синагогу, там будет праздник Симхастойре, очень веселый праздник, и он меня приглашает присоединиться.Ну, если твой друг азербайджанец приглашает тебя в синагогу, отказываться некрасиво.
Синагога была в Старом городе. Я знал, где она находится, но ни разу в жизни не входил в нее. Даже во время прогулок с моим другом, когда мы обходили все церкви и соборы города с фотоаппаратами в поисках интересных кадров. Залезали на чердаки и крыши старых домов, запечатлевали черепичные крыши амбаров, старые кладбища. Мы любили Ригу, особенно Старый город, но синагогу, которая располагалась в самом сердце Старой Риги, по каким-то таинственным причинам обходили стороной.
И вот я туда направляюсь.
Мы прошли по темнеющим улочкам, вымощенными брусчаткой, мимо средневековых амбаров и Реформаторской церкви. Благодаря соседству с ней здание синагоги уцелело в годы войны. Его не взорвали, опасаясь разрушить церковь. Но решили использовать и сделали там конюшню.
После войны власти вернули здание еврейской общине города. Остатки евреев получили единственную уцелевшую из пятидесяти синагог, которые были в довоенной Риге. Они очистили здание от навоза, достали скамейки, сделали новую надпись над арон а-кодеш из 124-го псалма: «Благословен Творец, что не отдал нас в добычу зубам их».
Все эти и другие истории я услышу через много лет от евреев, с которыми буду молиться в миньяне.
А пока мы проходим узкими темными улицами и входим во двор синагоги.
Там крутится хоровод молодежи.
Все громко поют песни на иврите «Шалом алейхем», «Хава нагила». Всего нужно было выучить два или три незнакомых слова — и уже можно принять участие в общем веселье.
Рафик пристраивается в хоровод. Он и тут находит себе место, и через пару минут подхватывает припев. Я тоже пытаюсь изобразить веселье, подпрыгиваю и подпеваю вместе со всеми, но у меня все это плохо получается, и я отправляюсь внутрь здания.
В большом зале молитва закончилась, и группки молодых людей, расположившись на скамейках, делают «лехаим». Что-то распивают и чем-то закусывают. Я спустился на этаж ниже, в малый зал синагоги. И там увидел картину, которая окончательно смутила мою юную душу.
На возвышении, которое называется бима и где во время молитв читают свиток Торы, обнявшись, кружились вроде как в танце два старых еврея, а внизу валялась пустая бутылка из-под водки. Именно так эта картинка запечатлелась у меня в голове: пустая бутылка, пьяные евреи.
Не дождавшись Рафика, который выполнял заповедь радоваться в праздник, я ушел шляться по темным улочкам Старой Риги. Там была романтика, шпили и старые здания. Мне это нравилось. Большого энтузиазма воспоминание о посещении синагогиу меня не вызывало, в синагогу не тянуло. В следующий раз я попал туда опять на праздник, лет через десять.
Я приехал в Москву в командировку и остановился у наших друзей. Вечером хозяева пригласили меня отправиться с ними к синагоге на улице Архипова, где празднуют Симхат Тора.
Несмотря на воспоминания десятилетней давности, я пошел и увидел картину, которая полностью перечеркнула неприятные воспоминания юных лет.
Мы отправились пешком в центр города. Когда добрались до места, то увидели, что подойти к синагоге уже нельзя. Толпа заполнила всю улицу снизу доверху. Там собралось несколько десятков тысяч человек. Мы все-таки протиснулись ближе к зданию синагоги. Над толпой висел дух праздника, единения, общности. Группа молодежи танцевала под музыку, звучащую из небольшого магнитофона, где-то пели под гитару. Тысячи евреев веселились около синагоги, праздновали встречу с самими собой, с евреями. Мы провели вместе с ними несколько часов.
Домой собрались очень поздно. Река людей стала растекаться по соседним улицам, в подземные переходы, в метро. В этой еврейской толпе были и мои будущие знакомые, с которыми я встречусь через несколько лет и с некоторыми ныне часто встречаюсь на улицах Иерусалима.
Возвращаясь тем вечером домой, воодушевленный увиденным, я догадывался, что это очень важное для меня событие.
Прошло много времени, мы осели на юге Израиля в городе Офаким. Я рассказал историю о своем первом посещении синагоги умному математику и умному еврею, с которым мы вечерами учили комментарии к Пятикнижию. Он усмехнулся и задал мне встречный вопрос — еврей все-таки:
— Возможно, бутылка из-под водки оказалась там случайно, и эти старые люди к ней не имели никакого отношения. Вы ведь сказали, что там было полно молодежи, которая собралась, чтобы повеселиться. Вопрос у меня такой: зачем Творец показал вам эту картинку и что вас заставило увидеть ее именно таким образом? Ведь все это отодвинуло ваш приход в синагогу на несколько лет.
Уже в Израиле, приходя в синагогу на праздник Симхат Тора с детьми (а сегодня и с внуками) я вспоминаю свое первое посещение синагоги в Старой Риге на улице Пейтавас, двух пожилых евреев, танцующих на биме, хоровод молодежи во дворе — и задаю себе вопрос:
— Почему Творец показал мне картину, которая меня смутила? А может, у меня был выбор увидеть ее совсем по-другому?
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «О нашем, еврейском»
14% взрослого еврейского населения Израиля определяют себя как «строго соблюдающие»
Барух Фельдман
Ежегодно в дни Песаха и Суккота тысячи представителей древнего рода коэнов закутываются в талиты и произносят благословение ко всему еврейскому народу
Редакция Толдот
Раввин Менахем-Мендл Тауб, юность которого прошла в гитлеровских концлагерях, считает, что память о павших должна нести практический смысл. В эти дни он работает над проектом первого в мире религиозного музея Катастрофы. Год тому назад адмор по приглашению рава Бенциона Зильбера выступал на ежегодном ханукальном вечере «Толдот Йешурун».
Йегуда Авнер
Рав Шломо Лоренц,
из цикла «В кругу великих»
Избранные главы из книги
Исраэль Бен Давид
Страсти вокруг того, можно или нет продавать свинину в израильских городах кипели долго — больше пяти лет.
Рабби Н. Новик
Из книги «Пророчества Торы: Израиль сегодня и завтра»
Рав Элияу Ки-Тов,
из цикла «Книга нашего наследия»
В ходе Шестидневной войны исторический Иерусалим — Старый город и Храмовая гора — оказались под контролем евреев. Впервые за долгое время…
Неизвестный автор
«Настоящая справка выдана Марку Львовичу и Фаине Саввичне Левиным в том, что их сын Леонид подвергся обрезанию в ходе спецоперации по защите государственных интересов Советского Союза».
Рав Моше Пантелят
Поколения приходят, поколения уходят, а антисемитизм остается, явление почти столь же древнее, как и сам еврейский народ, явление столь же любопытное и столь же удивительное, как и само существование еврейского народа. В древности и в средние века антисемитизм выступал, в основном, как проявление религиозной нетерпимости, в особенности это бросалось в глаза в европейских христианских странах.
Редакция Толдот
Запрещал посещать Храмовую гору и родоначальник религиозного сионизма — рав Авраам Ицхак а-Коэн Кук, первый Главный раввин Земли Израиля
Рав Ицхак Зильберштейн
По всем прогнозам, Израиль должен был быть стерт с лица земли во время самой первой войны. Тем не менее, еврейское государство продолжило существовать, одерживая победы над превосходящими своей численностью армиями арабских стран. Как такое происходит?