Слепой, шагающий по опасной дороге

Примечание: И даже на это нападает злое начало, соблазняя человека такими словами: «Зачем тебе изучать, сколь велика заповедь милосердия (то же самое говорит оно о требованиях избегать злоязычия и сплетен)? Ты же все равно станешь нарушать их! Так лучше уж тебе не изучать эти заповеди вовсе — тогда ты будешь по крайней мере считаться нарушающим по незнанию!»

И слышал я передаваемую от имени одного из великих раввинов притчу, говорящую об этом. Вот человек отправился в путь; и предостерегают его, не советуя выбирать такую-то дорогу, на которой множество глубоких ям. А он и говорит: «Я знаю, что еделать. Принесите-ка мне платок!» — «Что же ты станешь с ним делать? — спрашивают его. — Не собираешься ли затолкать его в яму?» — «Нет, зачем же? — отвечает тот. — Я просто завяжу им себе глаза. Тогда, если я и упаду в яму, насмехаться надо мной не будут: у меня же завязаны глаза, и я просто не видел ямы!» Тогда сказали ему: «Ну ты и дурак! Да ведь потешаться-то над тобой будут именно за это: зачем это ты завязал себе глаза и свалился? Ты же человек, и глаза тебе даны для того, чтобы смотреть!»

То же самое и в нашем случае. Злое начало уговаривает человека зажмуриться и не смотреть на то, как велика заповедь Торы о милосердии и каковы точные правила ее выполнения (то же самое можно сказать и о многих других заповедях, которые в этом мире часто нарушаются). Оно убеждает человека, что, когда он нарушит заповедь, у него будет оправдание: «Глаза мои были зажмурены, так что я совершенно не видел, как велика моя обязанность!» Но ведь именно это и станет его обвинением: «Почему же твои глаза были зажмурены?!» И в Торе действительно есть такое правило: «Лучше пусть человек нарушает по ошибке, чем сознательно», но относится оно лишь к одному случаю: к ситуации, когда некто упрекает своего товарища в нарушении заповеди, не указанной прямым текстом в Торе. Так говорит Шулхан Арух, раздел Орах Хаим, 608, 2, в примечаниях Рамо. Но к ситуации, когда человек решает, следует ли ему изучать законы Торы, правило «лучше пусть нарушает по ошибке» не относится совершенно.

И именно это подразумевали мудрецы Талмуда, когда сказали в трактате Бава Меция (33, б): «Ошибка при изучении Талмуда засчитывается как сознательное нарушение».

Aгават Хесед, 2, 9

Купец, отказавшийся от легкой поездки

Тора говорит: «Иссахар — осел костистый (то есть осел, у которого крепкие кости и который в состоянии нести иго Торы: на сильное животное можно навьючить тяжелую ношу — Раши), лежащий между границами». Это значит, что осел обычно идет и днем и ночью, и ночевать в домах ему не приходится: когда ему нужно отдохнуть, ложится вне черты поселения, то есть «между границами» тех городов, куда переносит товары (Раши).

Этот стих говорит о мудреце Торы, в обычае которого — изнурять себя Торой и днем и ночью, не давая своему телу никакого отдыха и не позволяя ему никаких удовольствий. И только тогда принято у них немного отдыхать, когда завершают они изучение трактата: в этот день они устраивают себе празднование в честь Торы, как повелели мудрецы Талмуда. А слегка восстановив силы, мудрец начинает изучение нового трактата и трудится над ним денно и нощно, так же, как работает осел, о котором мы говорили. И именно этому учат мудрецы Талмуда в трактате Авода Зара (5): «Вот учение дома Элиягу: “Пусть всегда человек принимает на себя слова Торы так же, как бык — свое ярмо, а осел — свою ношу”».

(Почему же Талмуд уподобляет в этом отношении мудреца Торы именно быку и ослу? Потому что бык и все его способности сотворены лишь для того, чтобы пахать землю, которая потом, после того как ее засеют, вырастит плоды. Об этом говорит Писание: «И множество плодов (произрастают) силой быка». Главное же назначение осла — в том лишь, чтобы переносить тот урожай, который уже собрали. То же самое мы видим в деле изучения Торы: сначала необходимо тяжело работать ради того, чтобы постичь слова Торы; затем же, когда они становятся понятными, заповедь требует навьючить эти слова на себя, по слову Писания: «И будут эти слова (…) на твоем сердце», а также «…чтобы не отошли они от твоего сердца во все дни твоей жизни». (Этот последний стих требует повторить изученную Тору несколько раз, чтобы не забыть ее.)

Слово «всегда», употребленное мудрецами Талмуда, также выбрано здесь не случайно. Они хотят сказать, что человеку не следует думать: «Этот отрывок уже полностью разъяснили мудрецы, жившие до нас, мне нет смысла глубоко погружаться в него — все равно ничего нового я там не обнаружу». Такой подход неправилен; на самом деле все обстоит так, как сказали в другом месте наши мудрецы, уподобив Тору женской груди: «Как в груди каждый раз, когда ребенок теребит ее, находится немного молока — таковы же и слова Торы».

И на самом деле для каждого мудреца Торы есть в ней свои тайные покои, как говорит «учение дома ЭлияГу», и каждому из них уготован свой удел. И именно об этом сказано: «Пусть человек всегда принимает на себя (…)» — пусть он всегда видит Тору непаханым полем; вспашет его — и получит с него плоды.)

И завершают тот стих, с которого мы начали елова: «И увидит он покой, ибо он хорош, и землю, ибо приятна, и подставит плечо, чтобы нести». На первый взгляд непонятно, почему Писание говорит о «плече» и «ноше» в отношении изучения Торы, мудрость которой слаще меда?

Это можно объяснить притчей. Один богач, занимающийся торговлей драгоценными камнями, поехал по своим торговым делам в далекую страну, захватив три тысячи рублей серебром для закупки товара и четыреста — на дорожные расходы. Добравшись до места, он на все деньги накупил самоцветов, так что осталось у него лишь двести рублей — как раз на обратную дорогу. И подошел к нему какой-то человек и сказал: «Слышал я, уважаемый, что вы покупаете драгоценные камни. Может быть, купите и мои тоже? Я продаю великолепные экземпляры, и очень дешево!» Тот ответил: «Знаете, я уже истратил все деньги, которые взял с собой для этих целей». Но продавец все же упросил его пойти хоть взглянуть на эти камни, уверяя, что равных им нет в мире. Взглянул он — и как будто вся земля осветилась удивительным сиянием. А хозяин сказал: «Хотя эти камни стоят на самом деле несколько тысяч рублей серебром, вам, уважаемый, я готов продать их за совершенно ничтожную цену. Дело в том, что на меня возвели напраслину и собираются конфисковать все мое имущество, и, если я не продам эти камни хоть за сколько-нибудь, они пропадут». Богач не знал, что делать. Оставить эти невероятно ценные камни в руках хозяина он был не в состоянии, а купить их тоже не мог, потому что даже та небольшая сумма — двести рублей серебром, — что еще оставалась у него, нужна была ему на обратную дорогу! И решил он, что ни за что на свете не откажется от приобретения камней, на которых он может нажить несколько тысяч рублей за один раз. В дороге же, которая должна занять всего несколько дней, он максимально сократит свои расходы и будет жить как бедняк. Так что он сказал продавцу: «Видите ли, у меня есть при себе лишь двести рублей серебром. Я оставлю из них себе на самые необходимые расходы двадцать рублей, а остальное отдам вам за эти драгоценности». Тот согласился, и сделка была совершена. Сделал богач себе специальную коробочку для купленных драгоценных камней и пустился в обратный путь.

Останавливаясь по вечерам в гостинице, он не заказывал роскошных кушаний, как принято у богачей, не требовал отдельной комнаты, как всегда делал раньше, а спал вместе бедными извозчиками на внешней галерее. Но однажды в гостинице оказался его знакомый, узнал его и спросил: «Я не ошибся, ты действительно такой-то?» Тот ему ответил: «Да, это так». — «Да как же ты можешь? — вскричал его знакомый. — Разве подобает так с собой обходиться?» А тот на это сказал: «Все знают, сколько сил приходится положить, чтобы заработать хотя бы сотню рублей. А я за несколько недель таких мучений заработал тысячи!» И рассказал свою историю и показал ему камни, которые смог приобрести за те небольшие деньги, что оставил себе на расходы. Едва взглянув на них, его знакомый все понял и так сказал богачу: «Теперь я вижу, что ты совершенно прав: разум говорит, что именно так и следовало поступить, как ты поступил. Но я все-таки удивляюсь тебе (я ведь знаю тебя и твои привычки): как же смог ты преодолеть себя и согласиться жить в таких условиях?» — «Действительно, — сказал тот, — бывают моменты, когда душа моя удручена всем этим. Но как только я чувствую, что страдания становятся невыносимыми, я открываю коробочку, и передо мной начинают сверкать невиданные драгоценности! И тут же хорошее настроение возвращается ко мне и душа начинает радоваться и веселиться».

То же самое можно сказать про человека, который спустился в этот мир для того, чтобы душа его обрела сокровище: Тору и добрые дела, которые суть бесценное богатство, согласно словам Писания: «Дороже она, чем перлы». Но о том, как именно приобретается это богатство, говорится в трактате Авот: «Вот путь Торы (хлеб с солью будешь есть, и на земле будешь спать и т.д. — Прим. пер.)…» Имеется в виду, что человек должен согласиться на время своего недолгого пребывания в этом мире сократить свои расходы, насколько это только возможно, и тратить как можно меньше на еду, питье и жилище. (Так говорится в мидраше Ялкут на Притчи, где объясняется стих: «Если опозоришься ты — (в конце концов) вознесешься». Говорит, объясняя сказанное, Бен Азай так: «Если человек ведет себя как самый презренный нищий, питается лишь плодами деревьев, надевает презренные (то есть дешевые) одежды и сидит постоянно, как сторож, у входа в дом, где изучается Тора, — всякий проходящий мимо говорит: “Да он же сумасшедший!” Но в конце концов он становится мудрецом, и оказывается, что есть в нем вся Тора».) Если он станет так поступать — нет сомнений, что обретет свой удел в Торе, более драгоценной, чем все прелести этого мира; а этим достигнет он вечного покоя и наслаждения.

Но хотя Мыслящая Душа понимает, что речь идет о сокровище, более дорогом, чем любые изумруды, Природная Душа гнушается им.

И именно об этом — наш совет. Состоит он в том, чтобы человек всегда старался думать о вечном счастье, ожидающем его, если он станет заниматься изучением Торы и совершением добрых дел, вкладывая в них труд своей души (а ведь сопротивление злому началу в этом мире — настоящий труд!). И тогда, если он действительно представит себе все это, просияют глаза его, и не будет больше Служение Б-гу в тягость для него (Б-же упаси!) — наоборот, он сам с охотой подставит плечо, чтобы принять на себя иго Торы и Служения.

И все это содержится в стихе, с которого начали притчу. В начале стиха говорится: «Иссахар — осел костистый (…)», чтобы научить нас, что желающий заниматься Торой должен принять на себя ярмо ее навсегда, должен произносить слова ее денно и нощно: ведь так и осел привычен постоянно носить тяжести! И если нам покажется странным, что человек добровольно примет на себя столь тяжкое иго, ведь это противно самой его природе! — то на это отвечает Писание: «И увидит он покой, ибо он хорош, и землю, ибо приятна (слово “покой” намекает на райский сад в вышнем мире, а “земля” — на райский сад в нижнем мире, как всем известно), и подставит плечо, чтобы нести».

Шем Олам, 10

С любезного разрешения издательства Гешарим