Темы: Недельная глава, Рав Ицхак Зильбер, Хукат, Гнев, Рав Бенцион Зильбер
Недельная глава «Хукат» («Закон») начинается с одного из законов очищения от ритуальной нечистоты — закона о красной корове. Глава рассказывает о странствовании евреев в последний, сороковой год их пребывания в пустыне. Много важных событий произошло в этом году: умерли Мирьям и Аhарон; колодец Мирьям покинул общину, и у евреев начались проблемы с водой; на пути к Обетованной Земле евреи вступали в населенные области, и им приходилось либо обходить их стороной, как Эдом, либо воевать с теми, кто их не пропускал, как с эморитянами. Кончается глава сообщением о том, что евреи приблизились к границам Эрец-Исраэль и остановились на восточном берегу Ярдена, напротив Йерихо.
Прежде чем евреи подошли к реке Ярден у границы Эрец-Исраэль и остановились напротив города Йерихо, им пришлось участвовать еще в двух сражениях: с царем эморитян Сихоном и с царем Башана Огом. Оба сражения завершились, с Б-жьей помощью, их победой.
Выше мы подробно цитировали отрывок, в котором Израиль обращается к Эдому за разрешением пройти по его территории. Теперь, в эпизоде с Сихоном, Тора повторяет буквально тот же текст (21:21-23): «И послал Израиль послов к Сихону, царю эморитянскому, сказать: '[Позволь] мне пройти по твоей земле! Не станем заходить в поля и виноградники, не будем пить воду из колодцев, по главной дороге пойдем, пока не перейдем твою границу'. Но не позволил Сихон Израилю пройти через свой предел; и собрал Сихон весь народ свой, и выступил против Израиля в пустыню».
А в стихе 33 сказано: «...и выступил против них Ог, царь башанский, он и весь его народ...»
Зачем эти повторы и подробности? Чтобы подчеркнуть: Израиль никогда не был агрессором. Не был и не будет.
Гнев: временное самоубийство
из книги рава Ицхака Зильбера «Беседы о Торе»
Все мы знаем, что гнев — нередкая причина сердечных приступов. И все мы при желании можем сдержать свои эмоции. Но вот что странно. Обходись нам каждое злое слово в сотню долларов, мы как-нибудь умудрились бы свести их количество к минимуму. Почему же мы не делаем этого ради собственного здоровья? Ведь оно дороже денег!
В момент гнева человека покидает вера. Если бы он верил, что все от Б-га, что Всевышний испытывает его выдержку, он бы не вышел из себя. Раз уж назначено ему Небом огорчение, он непременно его испытает, если не от человека, который рассердил его в данную минуту, то от чего-то другого (по книге Алтер Ребе «Ликутей-амарим»).
Раби Хаим Виталь в своем труде «Шаар руах hа-кодеш» приводит слова святого кабалиста Аризаля. Тот говорил, что гнев хуже других грехов, — даже если еврей сердится из-за того, что кто-то нарушает святую заповедь. В гневе человек перестает быть самим собой, поступает не так, как поступил бы в спокойном состоянии. Он может даже поднять руку на ближнего. На время его покидает святая душа. Гнев — это временное самоубийство.
Человека, охваченного гневом, приравнивают к идолопоклоннику: ведь в этот миг он, как мы уже говорили, теряет веру в то, что и огорчение, и радость приходят к нам по воле Всевышнего, он ничего не видит и не слышит вокруг, кроме себя.
Мне так хочется убедить моих читателей в том, какое это благо — уметь обуздывать свой гнев, что я готов приводить все новые и новые примеры.
Перед смертью отец завещал сыну, всегда относившемуся к нему с величайшим почтением: «Ты уважал меня при жизни, уважай и после смерти. Запомни мою просьбу: если вдруг рассердишься, дай своему гневу 'переночевать', смолчи до следующего утра».
Спустя какое-то время после смерти отца сын его уехал по делам в заморские страны, оставив дома беременную жену. Много лет пробыл он вдали от семьи и наконец вернулся в свой город. Дело было поздней ночью. С радостным волнением возвратившийся открыл дверь и вошел в прихожую. Вдруг он услышал из спальни мужской голос и звук поцелуя. В гневе вошедший выхватил меч, но... вспомнил завет отца и остановился. И тут раздался голос жены: «Сын мой, много лет прошло с тех пор, как уехал за море твой отец! Не знает он, что у него родился мальчик, что вырос он и пришло время его женить...»
Воскликнул этот человек: «Слава Всевышнему, что я сдержал гнев! И благословен мой отец, который завещал мне это!» (Сефер хасидим, 655).
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Впереди — изрыгающие огонь мортиры, позади — банды арабов, и со всех сторон — снайперы. На этот раз чуда не произошло, море врагов не расступилось перед нами.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Арабский легион продолжал наступать. Вот постепенно исчезла паутина под потолком и перед глазами встала иная картина.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
А был ли Котель по-настоящему нашим? Разве не управляла нами тяжелая рука англичан? Разве не подвергались мы возле Стены постоянным унижениям и оскорблениям?
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Снова была война, и вновь ожили наши воспоминания. Затхлая кладовая, мощные взрывы, кошмарные разрушения.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Все сильнее становилась пальба, все чаще пролетали снаряды. Но все равно настроение у нас было приподнятым.
Рабби Н. Новик
Из книги «Пророчества Торы: Израиль сегодня и завтра»
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Арабы творили там все, что им заблагорассудится, а английские военнослужащие, присланные британскими властями специально для поддержания порядка, при любом инциденте неизменно смотрели в другую сторону
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Евреи вынуждены бежать из Старого города, чтобы не стать жертвами арабов
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Раненые продолжали идти непрерывным потоком. Некоторых втаскивали на носилках и укладывали на пол или на кровать.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
В 1920 году верховная власть Великобритании в Палестине получила официальное признание в форме мандата, предоставленного Лигой Наций. Британия должна была управлять делами в стране до тех пор, пока коренное население — еврейское и арабское — не достигнет политической зрелости и готовности к независимому самоуправлению.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Я старательно прислушивалась, пытаясь определить, кто же беседует в столь поздний час. Впрочем, это недолго оставалось загадкой, поскольку голоса становились все громче и громче.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Смотровая площадка на горе Сион всегда была переполнена людьми. Может быть, героине удастся увидеть оставленный дом?