Темы: Йеуда, Йосеф, Недельная глава, Ваигаш, Раб, Рав Бенцион Зильбер, Воровство
До сих пор мы рассматривали недельные главы в основном в свете комментариев к Хумашу и обращались к темам, достаточно прямо связанным с нашей сегодняшней жизнью. На этот раз мы поведем более «теоретический» разговор. Связан он с не совсем понятным мидрашем, сообщающим нам подробности одного из эпизодов нашей недельной главы. Целью мы имеем, во-первых, объяснить этот мидраш, а во-вторых, показать, что такое мидраш и какой глубокий смысл содержится в мидрашах вообще.
Итак, как мы знаем из предыдущей главы, по приказанию Иосефа в вещи Биньямина был подкинут кубок Иосефа (для братьев пока – высокопоставленного египетского чиновника), Иосеф заявил, что намерен взять Биньямина в рабство, и Иеуда – с чего и начинается наша глава – «подступил к нему» с речью: «И подступил к нему Иеуда и сказал: О господин мой! Позволь твоему рабу молвить слово во услышание моего господина, и да не воспылает твой гнев на раба твоего, ибо ты как Паро!» (Берешит, 44:18).
Раши видит в словах «ибо ты как Паро» двойной смысл. Иеуда говорит Иосефу, что он велик, как фараон, и в то же время заявляет, что опасается его коварства: ты такой же обманщик, как фараон, т.е. обещаешь одно, а делаешь другое. Ведь сперва Иосеф попросил привести Биньямина, чтобы взглянуть на него и якобы убедиться, что в семье действительно имеется еще один брат, а теперь требует его к себе в рабы.
«Мидраш раба» рассказывает, что, продолжая свою речь, Иеуда объясняет, что по еврейским законам в рабство продают человека только в случае, если у него нет средств компенсировать украденное. А у Биньямина и его братьев такие средства есть, так что решение Иосефа неправомерно. Непонятно. Иеуда видит перед собой египетского вельможу. Неужели Иеуда полагает, что такому вельможе есть дело до каких-то там еврейских законов?
Это обстоятельство казалось неясным многим, и однажды такой вопрос был задан раби Яакову Кранцу, известному во многих местечках Литвы, Белоруссии, Польши как Магид (рассказчик, проповедник) из Дубно (1740 – 1804), известному под этим именем и по сей день. Чтобы понять объяснение Магида из Дубно, нам надо немного узнать о еврейском законе, на который сослался Иеуда. Согласно Торе, еврей, который попался на воровстве и не может вернуть украденное или компенсировать его стоимость, должен быть продан в рабство на срок в шесть лет. Бейт-дин, через который совершается эта продажа, компенсирует пострадавшему стоимость украденного из полученных за раба денег.
Здесь возможны варианты. На неимущего человека, который украл с голоду и, пойманный, не сумел оплатить стоимость украденного, могут найтись покупатели. Если же речь идет о вполне благополучном человеке, который украл из жадности, вряд ли кто-то захочет стать его владельцем. Одно дело – укравший из бедности, и совсем другое – из любви к воровству. Такого брать в дом опасно. Да и продавать его ни к чему: он ведь может заплатить. Вот Магид из Дубно и говорит: закон, приведенный Иеудой, предельно логичен, и Иеуда оперирует им как логическим аргументом. А вот желание Иосефа приобрести такого раба – совершенно нелогично. Раз так, то вся история с кубком оказывается сомнительной, и это заставляет предполагать в обвинении навет. Если Биньямин, родом из зажиточной семьи, действительно украл кубок, зачем Иосефу брать его в рабы? И почему непременно его, если Иеуда предлагает себя взамен? Если Иосеф так настаивает – значит, у него есть какие-то дурные мотивы.
Иеуда повторяет Иосефу его собственные слова: «Мой господин спрашивал рабов своих так: есть ли у вас отец или брат?» (там же, 44:19). Так Иеуда выражает свое удивление: к тебе пришли люди за зерном – укажи цену, мы заплатим, и делу конец. К чему эти непонятные и совершенно лишние разговоры о семье? Потом ты обвинил нас в шпионаже и велел привести Биньямина, оставив в залог Шимона: «Не видеть вам моего лица без вашего брата с вами!» Теперь ты требуешь отдать тебе Биньямина. Все указывает на то, что история с кубком спланирована заранее и подстроена. Согласиться с твоим требованием было бы преступно.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Впереди — изрыгающие огонь мортиры, позади — банды арабов, и со всех сторон — снайперы. На этот раз чуда не произошло, море врагов не расступилось перед нами.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Арабский легион продолжал наступать. Вот постепенно исчезла паутина под потолком и перед глазами встала иная картина.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
А был ли Котель по-настоящему нашим? Разве не управляла нами тяжелая рука англичан? Разве не подвергались мы возле Стены постоянным унижениям и оскорблениям?
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Снова была война, и вновь ожили наши воспоминания. Затхлая кладовая, мощные взрывы, кошмарные разрушения.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Все сильнее становилась пальба, все чаще пролетали снаряды. Но все равно настроение у нас было приподнятым.
Рабби Н. Новик
Из книги «Пророчества Торы: Израиль сегодня и завтра»
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Арабы творили там все, что им заблагорассудится, а английские военнослужащие, присланные британскими властями специально для поддержания порядка, при любом инциденте неизменно смотрели в другую сторону
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Евреи вынуждены бежать из Старого города, чтобы не стать жертвами арабов
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Раненые продолжали идти непрерывным потоком. Некоторых втаскивали на носилках и укладывали на пол или на кровать.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
В 1920 году верховная власть Великобритании в Палестине получила официальное признание в форме мандата, предоставленного Лигой Наций. Британия должна была управлять делами в стране до тех пор, пока коренное население — еврейское и арабское — не достигнет политической зрелости и готовности к независимому самоуправлению.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Я старательно прислушивалась, пытаясь определить, кто же беседует в столь поздний час. Впрочем, это недолго оставалось загадкой, поскольку голоса становились все громче и громче.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Смотровая площадка на горе Сион всегда была переполнена людьми. Может быть, героине удастся увидеть оставленный дом?