Комментарий о смерти сынов Аарона

Глава 10

1. Мы уже не раз указывали (Берешит 4:3), что и самый первый раз, когда Писание говорит о жертвоприношениях, и далее всякий раз, когда Писание представляет новый вид жертвоприношения, наглядно показано, что тогда как одна жертва принималась, другая отвергалась. Таким образом, с самого начала текст Писания разрушает богохульную иллюзию, которой так наслаждаются наши современные “реформаторы”. “Осознание” того, что жертвоприношения обладают лишь относительным значением, утверждают они, пришло лишь во время пророков, которые ушли вперед по сравнению с “примитивным” этапом Пятикнижия. Но это утверждение убедительно опровергается тем фактом, что жертва Каина была отвергнута, тогда как жертва Эвеля – принята, и предупреждениями, неоднократно адресованными царю Шломо во время строительства и после завершения его великолепного Храма (1 Мелахим 6:12-13 и 9:3-9). Эти два отрывка из Писания провозглашают, что ценность Святилища и жертв, которые должны приноситься в нем, зависят от того, насколько внимательны мы к нашим обязанностям. Смерть двух молодых коэнов, которых из-за принесенных ими жертв поглотил Б-жественный огонь, в то время как тот же огонь и в то же время принял жертвы народа, выражая одобрение Б-га и присутствие Б-га в народе, – это самый красноречивый протест против любого неверного толкования ценности жертвоприношений. Вместе с тем, это более чем громогласное предупреждение против того, чтобы позволять по личному капризу определять наши “культовые” отношения с Б-гом. 

СЫНОВЬЯ ААРОНА, ВЗЯЛИ КАЖДЫЙ. “Сыновья Аарона не воздали должного почтения Аарону. Надав и Авиу не посоветовались с Моше; каждый взял свою курильницу, каждый пошел своим путем, не посоветовавшись даже друг с другом”. Так Торат коаним показывает, какими словами текста подчеркивается высокомерие, с которым эти юноши вели себя. В тексте не говорится: “И Надав и Авиу взяли курильницы и разожгли в них чуждый огонь”. Он с самого начала констатирует, что они были “сыновьями Аарона”; т.е. в нем подчеркивается их сыновьи отношения с Аароном. Затем идут слова “каждый” и “свою курильницу”. Все эти слова описывают самонадеянность, которая овладела ими, и показывают, что и Надав, и Авиу в этом отношении схожи. И Надав и Авиу были сыновьями Аарона. Однако они не посоветовались с отцом, прежде чем действовать. Или, возможно, они считали, что, будучи сыновьями Аарона, они не обязаны ни с кем советоваться. На деле они были лишь “Надавом и Авиу”, отдельными членами нации, но они не искали совета у вождя своего народа. Или, может быть, они были столь полны чувством самоценности как отдельные личности, что они полагались лишь на себя. Действительно, каждый человек следовал своему собственному побуждению. Они не посоветовались даже друг с другом!

Но, безусловно, их намерение было достохвальным. Даже после их греха Сам Б-г называет их “близкими Мне”. Торат коаним описывает их намерения следующим образом: “Но в своей радости, когда они увидели новый огонь, они пожелали соединить одну любовь с другой”. Но тот факт, что в момент их величайшего наслаждения, когда Единство Б-га было продемонстрировано всему народу, они могли почувствовать потребность принести свою собственную отдельную жертву, показывает, что они не были проникнуты духом, которого иудаизм требует от своих коэнов. В иудаизме коэн полностью отождествляется с народом. Его положение никоим образом не отделено от народа; только внутри своего народа и через свой народ он предстает перед Б-гом. Следовательно, сам факт, что двое юношей осмелились “приблизиться”, чтобы принести такую жертву, говорит о греховной надменности.

Более того, это жертвоприношение само по себе было незаконным во всех отношениях. На двойственную незаконность их действий указывается в Торат коаним (Ваикра 16:1) на основании двух отличительных заявлений Писания: “Они умерли потому, что приблизились к Б-гу” (Ваикра 16:1), и : “Но Надав и Авиу умерли перед Б-гом, когда принесли чуждый огонь” (Бемидбар 3:4). Не только их отношение, их “приближение”, но и их жертва как таковая может рассматриваться как греховная. Не только кропильницы, но и огонь, и воскурения были незаконными, ибо вся утварь, употребляемая при службе, должна была быть священной и являться собственностью всей общины (См. Рамбам Храмовая утварь 8:7, Храм 1:20). Только когда человек использует при совершении жертвоприношения утварь своего национального Святилища, он и его жертва вместе с ним могут вступить в сферу Святилища национального Закона. Лишь таким образом, исключив все личные капризы, он может полностью отдаться требованиям этого Святилища. Но кропильницы Надава и Авиу были ו,,jמ; каждый из них пользовался собственной кропильницей. Не в состоянии самоотречения, не с сосудами Святилища, но с собственной утварью предстали они перед Б-гом.

ПОЛОЖИЛИ В НИХ ОГОНЬ. Раби Акива в Торат коаним определяет это более точно: “Чужой огонь: из своих собственных очагов”. Они принесли воскурение не огню жертвенника, как предписывает ежедневное приношение воскурений и приношение воскурений в Йом кипур, не “огню Закона”, который требует преданности всего общества, от возвышеннейшего до примитивнейшего в народе, но огню из своих собственных очагов.

А теперь относительно самих воскурений. Приношение воскурений было единственным, которое никогда – ни общиной, ни отдельным человеком – не совершалось как добровольная жертва. Оно могло проводиться лишь так, как предписано Законом: общиной, как ежедневное приношение, и первосвященником только в Йом кипур (Менахот 50). Мы считаем, что вправе толковать приношение воскурений как символическое выражение нашей полной поглощенности стремлением добиться Б-жественного одобрения, нашей полной самоотдачи, воплощенной в подчинении Б-гу. (См. Шмот 30 и 34). Следовательно, идея, которую символизирует это приношение – это цель, поставленная Б-гом как абсолютный идеал Его требований. Но если бы эту идею нужно было выразить собственным выбором человека, т.е. в качестве добровольного приношения, это было бы величайшей самонадеянностью с нашей стороны (т.к. это предполагало наличие у нас ощущения, что мы уже достигли поставленной перед нами Б-гом цели).

В первую очередь и прежде всего, однако, Б-жественное Слово, описывая это злополучное приношение, подчеркивает, что это было приношение, которого Б-г не приказывал сыновьям Аарона совершать. Даже если бы отдельные этапы приношения, как таковые, были законными (а мы видели, что они, в действительности, были незаконны), того лишь факта, что приношение не было заповедано Б-гом, было бы достаточно для его запрещения. Жертвоприношения, совершаемые в Святилище Закона, не являются предметом личного выбора. Даже добровольные жертвоприношения должны строго соответствовать определенным формам и ограничениям. Ибо близость к Б-гу и приближение к Б-гу, которые символически достигаются через ןברק (жертву), можно обрести лишь через послушание воле Б-га и согласие с Его волей; через полное личное подчинение Б-жественной воле.

Это лишь один из пунктов, по которым иудаизм и язычество резко расходятся. Язычник рассматривает свою жертву как попытку подчинить божество своей собственной воле. В иудаизме, напротив, жертвоприношение выражает следующую идею: тот, кто приносит жертву, стремится поставить себя на службу Б-гу. Цель его жертвы – заставить себя содействовать выполнению Б-жественной воли. Отсюда, все жертвы в иудаизме представляют собой утверждения требований Б-га; приносящий жертву символически демонстрирует, что он принял эти требования в качестве образца своего поведения в будущем. Следовательно, жертвоприношения собственного изобретения были бы ниспровержением той самой истины, которая должна получить власть над человеком именно при помощи приносимой им жертвы; это было бы равносильно возведению пьедестала славы личному капризу там, где должно быть возведено на трон исключительно повиновение и ничто другое. Теперь мы начинаем понимать причину смерти двух молодых коэнов. Их смерть в момент, когда освящалось собственное Святилище Б-га, – самое серьезное предупреждение всем будущим коэнам, которые будут служить в этом Святилище. Оно выводит любую попытку личного выбора и каприза за пределы Святилища Б-га, которое должно быть не чем иным, кроме как Святилищем Его Закона. В иудаизме коэн должен проявлять свою действенность не изобретением новшеств Б-жественной службы, а исполнением того, что повелел ему Сам Б-г. 

3. (Я) ОСВЯЩУСЬ. (Б-г говорит:) “Чем больше выделяется человек среди своего народа как учитель и руководитель в отношении Меня, тем меньше буду Я проявлять снисхождение к его ошибкам. Даже умертвив его, Я показываю, что Моя воля абсолютна и что даже те, кто ближе всего ко Мне, вознесеннейшие предо Мною  (а на самом деле они-то как раз и в наибольшей степени), не могут позволить себе малейшего от нее отступления. Это заставит весь народ в полном смысле осознать значимость покорности, которую они должны выказывать Мне”. Рассматриваемые в этом свете слова Б-га должны были стать достаточным утешением для Аарона, так что текст действительно может утверждать: “И Аарон молчал”. Если бы его сыновья не были близки к Б-гу, их ошибка могла быть прощена, и поразивший их Б-жественный указ, призванный стать важным предупреждением для всего народа, не был бы провозглашен. Резко расходясь с современным воззрением, которое рассматривает интеллектуальные достижения как лицензию на моральную распущенность и снисходительно относится к нарушителям нравственного Б-жественного закона, если те вдруг оказываются интеллектуалами, иудаизм постулирует, что, чем выше интеллект, тем более высокими должны быть моральные требования, к нему предъявляемые... 

6. ЧТОБЫ ОН НЕ РАЗГНЕВАЛСЯ НА ВСЮ ОБЩИНУ. Сравни Ваикра 4:3: “Если помазанный коэн согрешит, введя в грех народ”. Если духовная элита нации, особенно, когда ее призывают представлять национальную общность в ее идеальном состоянии единства перед Б-гом, совершает грех, заслуживающий смерти, и если затем смерть прерывает ее деятельность на благо нации, то ее грех – это грех всей нации, а ее смерть – национальное бедствие. “Ваша смерть, –говорит Моше, – была бы временем гнева для всей общины”...