Глава Кдошим

Поскольку предыдущая глава заканчивается очень подробным описанием запретов, касающихся всех видов разврата, призыв «быть святыми» (кдошим тийу קדושים תהיו), с которого начинается эта глава, трактуется в объяснении Раши в связи с «отдаленностью от разврата и греха». Правда, при прочтении этого объяснения, сразу возникают вопросы: во-первых, что означает быть далеким «от греха» (всякий ли грех имеет в виду главный толкователь Торы, и если речь — обо всех нарушениях Закона, то почему в первой половине фразы отдельно упоминается о разврате); и, во-вторых, если существует какая-то (довольно очевидная) связь между предыдущим абзацем о разврате и обсуждаемым началом — о святости, то почему Раши доказывает свое знаменитое утверждение («везде, где ты находишь ограничение разврата, ты находишь святость») тремя примерами из следующей главы «Эмойр» и вообще не упоминает об окончании главы предыдущей?

В книге классических пояснений к Раши, написанной в поколении его внуков (»Сифтей Хахомим") утверждается, что странное, с первого взгляда, словосочетание («от разврата и от греха») говорит только о нарушениях в области разврата (упомянутый в Раши «грех» — относится исключительно к этой теме). Такое понимание слов великого комментатора представляется, с одной стороны, очень точным («грехом» без всяких определений, «просто грехом» в Талмуде неоднократно называются именно нарушения, касающиеся разврата); однако, с другой стороны, необходимо понять общую логику комментария: что нового добавляет Раши этим словом, ведь о «разврате вообще» уже сказано, что стоит за дополнительным словом «грех»? Отвечая на это, одновременно получается ответить и на второй вопрос (об источниках обсуждаемого объяснения).

Для достижения святости недостаточно «отдаляться» от вышеупомянутых преступлений (тех, которые перечисляются в конце предыдущей главы и за совершение которых полагается одно из самых страшных наказаний — карет, «отсечение души»), об этом необходимом, но не достаточном условии святости говорит первое «конкретное» определение проступка, которое дает Раши: во-первых, будьте отдаленными от разврата (то есть, от тех страшных нарушений, которые только что перечислялись в Торе).

Однако движение к истинной святости невозможно и без отдаления от того, что упоминается в начале следующей главы (рассказывающей об особенных, завышенных критериях святости для потомков первосвященника Аарона), то есть без отдаления от «всякого греха» (второе, «общее» слово в комментарии Раши), от всякого падения, случающегося, не дай Б-г, на обсуждаемой скользкой почве. Религиозный идеал — это идеал поведения именно в этой (пожалуй, самой важной и самой «привлекательной») области человеческих отношений.

В некоторых других разъяснениях того слова, которое стоит в названии нашей главы (в частности, в замечательной книге раби Моше-Хаима Луцато "Мсилас Йешорим» («Стезя праведных»), говорится, что обсуждаемый «идеал святости» не достижим человеком без помощи свыше. Единственное, что возможно для создания из плоти и крови — это идеальное стремление (то есть, огромное желание) достичь святости. Тот, кто действительно стремится, получает необходимую помощь свыше.

Так объясняют, в частности, удивительную причину того «призыва к святости», с которого начинается глава: "святыми будьте, потому что свят Я, Б-г Вс-вышний ваш". Выглядит удивительно: вроде бы предлагается равняться на Б-жественный идеал (просто руки опускаются — где мы, и где Он). Простое объяснение стиха следующее: приказ «быть святыми» сопровождается указанием на Святость Создателя именно потому, что только благодаря Его Помощи человек может возвыситься до требуемого уровня святости.

То же можно понять и при другой трактовке первой фразы: написано не "hойу кдойшим (היו קדושים)» (это переводится только как "будьте святыми»), а "кдойшим тийу (קדושים תהיו)", то есть "святыми будете» — без явного повелительного наклонения, в качестве изложения вышеприведенной мысли: будете — но только благодаря святости Вс-вышнего, Который, при определенных из ряда вон выходящих стараниях, просто подарит недостижимое духовное совершенство. То есть просто написано, что святым можно стать только с Б-жьей помощью (и никаких травмирующих призывов «равняться на Б-га»).

Именно так разъясняется в Талмуде процедура головокружительного возвышения человека: «он освящает себя немного (то есть, делает то, что в его силах, очень старается), и освящают его свыше обильно (в прямом переводе “много”)", то есть, доделывают за человека то, что он сделать не в состоянии.

Тяжелые и длительные талмудические споры (доходившие до тихих революций в руководстве народа) касались уровня святости учеников, которым передается Традиция. На 28-ом листе трактата Брохойс рассказывается о своеобразных мерах безопасности, которые ввел в практику Домов Учения тогдашний “глава поколения” рабан Гамлиэль. Перед входом в ешиву громко и постоянно объявляли: “Всякий ученик, у которого внутреннее не соответствует внешнему, да не войдет в Дом Учения!” То есть недостаточно святые представители молодого поколения не допускались до изучения Святой Торы. Когда же несогласные с политикой рабана Гамлиэля мудрецы поставили новым руководителем раби Элазара, сына Азарьи, и вышеописанные “меры безопасности” были ликвидированы, “прибавилось множество скамеек в Доме Учения”.

О чем же был спор, и почему идея не пропускать недостойных не встретила понимания большинства мудрецов? С первого взгляда, “фильтрация учеников” кажется вполне соответствующей общему настроению Талмуда в этом вопросе. Например, на 133-ем листе трактата Хулин имеется пугающее высказывание раби Зейры, который утверждает, что “преподающий ученику недостойному подобен бросающему камень маркулису” (в те времена одной из самых распространенных идолопоклонских сект была “служба маркулису”, состоявшая в принесении и бросании очередного камня в огромную “ритуальную кучу”). То есть тот, кто обучает неподходящего (видимо, как раз — по уровню святости) студента — как будто, не дай Б-г, отдает что-то идолу, бросает что-то хорошее в очень не хорошее место. То же подтверждается и в 246-ой главе Свода Законов “Йойрэ Дэа”.

Как понимать “неразборчивость” оппонентов разжалованного (в том числе, и за стремление следить за уровнем учеников) великого мудреца?

В книге "Вайоэль Мойше» Сатмарский ребе разъясняет, что вышеуказанный талмудический спор не шел о том, кто называется «недостойным» (эйно hогун אינו הגון). Таким «ученикам» (при всем желании обучать «широкие массы» Святой Торе) мудрецы, спорившие с рабаном Гамлеэлем, не могли выдать пропуск в Дом Учения. Предметом обсуждения были те ученики, которые полностью придерживались законов Вс-вышнего, и к их виду и поступкам не было никаких претензий.

Однако даже их рабан Гамлиэль не хотел пускать в ешиву, пока о каждом, кто желает войти, не становилось абсолютно точно известно, что он и внутренне тоже достаточно «чист и свят». Каким образом глава поколения проверял потайные уголки душ, какими именно «техниками» пользовался при чтении мыслей — это, что называется, «следующий вопрос». Однако, как описывает Талмуд, тех, у кого еще возникали всякие неидеальные побуждения и не вполне чистые мысли, рабан Гамлиэль «просил не беспокоить». Поработайте для начала, как следует, над собой, а потом уж — будете воспринимать от великих учителей Мудрость Вс-вышнего.

Объясняется эта исключительная избирательность следующим образом. Оказывается, как при вынесении справедливого решения в Раввинском суде, так и при установлении Закона в Доме Учения требуется (точно как для получения «истинной святости») Присутствие Вс-вышнего и Его непосредственная помощь. Подобно тому, как в суде (при вынесении приговора) и истца, и ответчика предписывалось вывести из зала (чтобы один из них, который — не прав, который — если не злодей, то точно — не большой праведник, своим «несвятым присутствием» не мешал Вс-вышнему помогать судьям (ни больше, ни меньше)), так и в ешиве, где рождается правильное установление Закона не должно (при этом таинстве рождения) находиться ни одного не проверенного (на святость) ученика: его «подпорченность», по современному говоря, создает помехи на общем чистейшем фоне.

Вот за эту-то избирательность, за стремление к абсолютной святости Дома Учения подавляющее большинство мудрецов не одобрило своего руководителя, и после его увольнения, продолжая, разумеется, отсеивать по принципу несоответствия поведения, прекратили отсеивать из-за «непроверенности мыслей и побуждений». Ибо для устранения «мелких помех» существует другая исключительно важная и серьезная заслуга: «Зхус Талмуд Тойро де-рабим (זכות תלמוד תורה דרבים)», что означает «Заслуга изучения Торы среди многих учеников».

Вокруг этой тончайшей грани, вокруг выбора — между количеством и качеством учеников, между необходимостью обучать Святой Торе и невозможностью делать это в плохой (не святой) компании — происходил спор мудрецов, который возобновляется едва ли ни в каждом поколении…

Из «Книги для изучения Торы»