Темы: Ципора Харитан, Наши родители, Депрессия, Помощь родителям, Забота о себе
Здравствуйте! Мне за пятьдесят, и я овдовела несколько лет назад. У меня есть старший сын, который живет со своей семьей, и сын-студент, с которым мы живем вместе. И мама, которая живет отдельно, которой под восемьдесят и у которой Альцгеймер. Она ничего не помнит, плохо ходит, не может сформулировать мысль, при малейшем напряжении памяти бредит, говорит несвязно.
При этом она помнит всех нас и по привычке переживает. Мама всю жизнь помогала всем близким и мне, конечно, особенно. Она врач, и понимала, что с ней происходит, как развивается эта болезнь. Всегда жалела меня.
У нее был какой-то дар предвидения. Болезнь развивалась постепенно, она принимала препараты, но потом произошел качественный перелом в худшую сторону. За неделю до этого у нас был разговор, и мама сказала, что, когда она не сможет себя обслуживать и не сможет жить одна, она не хотела бы, чтобы я посвятила себя ей и проживала с ней, и что лучше пригласить сиделку-компаньонку.
Когда год назад произошел перелом, я так и сделала — после больницы нашла пару действительно хороших сиделок, которые по очереди живут с ней круглосуточно, организовала доставку всех необходимых средств ухода и лекарств, еженедельно привожу любимые и вкусненькие продукты.
И каждый вечер звоню, разговариваю с ней, она ждет этих звонков. Но если я вдруг не позвоню по особым обстоятельствам, то считает, что я уже звонила. Говорить с ней не о чем. Я рассказываю, чтобы развлечь и не молчать. И прихожу раз в неделю, сижу рядом, глажу по голове и держу за руку… Она улыбается, как ребенок, и жадно смотрит на меня.
Я живу рядом — через пару домов. И могла бы заходить чаще, если бы хотела. Но я не хочу. А совесть мучает, что я делаю мало для нее, а она всю себя отдавала людям и мне помогала. Я успокаиваю себя тем, что заранее получила от нее «индульгенцию» — согласие и пожелание, чтобы я не жила с ней в ее немощи, а позаботилась о себе и младшем сыне.
Но понимаю, что она это сказала, заботясь, как всегда, обо мне. С другой стороны, мне действительно больно видеть ее в таком состоянии (хотя она-то довольна, вроде, и ухожена, и сыта, и в квартире чисто) и просто скучно. И, поскольку сама до сих пор не могу выйти из депрессии после смерти любимого мужа, если чаще посещать маму, это ее состояние будет угнетать меня ещё больше.
Вроде и выполняю дочерний долг, а ощущение, что мало, что просто удобно устроилась, передав заботу о ней чужим людям. Я должна больше времени проводить с мамой, пока она жива? Или я могу поберечь себя, поскольку на меня это очень давит и лишает тех сил, что пока остались? Извините, что так подробно. N.
Уважаемая N.,
Читала Ваше письмо и плакала. Я полностью идентифицируюсь с тем, что Вы написали. В этом году ушла от той же болезни моя любимая мама, и я понимаю, о каких угрызениях совести Вы говорите.
Но думаю, что Ваша мама не хотела бы, чтобы Вы погрузились в депрессию. А, несомненно, видеть, как мама превращается в беспомощного ребенка, ужасно больно. Человек по Галахе (еврейскому Закону) обязан заботиться о своем физическом и душевном здоровье.
И если тесный контакт с мамой, больной Альцгеймером, это душевное здоровье у Вас отнимает, то нужно продолжать так же верно и преданно заботиться о маме, как Вы это делаете, но не надо заставлять себя видеть ее в таком состоянии чаще, чем Ваша душа, как Вы чувствуете, может выдерживать.
Когда Вы приходите, мама радуется, но от скуки Вы ее не избавляете потому, что, к сожалению, она уже просто не испытывает скуки. А поэтому ни заповедь почитания родителей, ни здравый смысл не требуют от Вас травмировать себя — да еще без всякой пользы для мамы.
Ваша мама как врач, к сожалению, сама понимала, в каком состоянии она окажется, и не «индульгенцию» Вам дала, как Вы пишете, а врачебную консультацию. Поэтому продолжайте делать для нее то, что можно, но не мучьте себя ради того, что бесполезно. А главное — молитесь, чтобы мама не страдала и не чувствовала болей. И молитесь, чтобы найти как дочь внутреннее утешение в том, что Вы стараетесь делать для нее.
С уважением и пожеланием счастливого нового года — шана това, гмар хатима това, Ципора Харитан
Пуа Штайнер
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Раненые продолжали идти непрерывным потоком. Некоторых втаскивали на носилках и укладывали на пол или на кровать.
Рабби Н. Новик
Из книги «Пророчества Торы: Израиль сегодня и завтра»
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
В 1920 году верховная власть Великобритании в Палестине получила официальное признание в форме мандата, предоставленного Лигой Наций. Британия должна была управлять делами в стране до тех пор, пока коренное население — еврейское и арабское — не достигнет политической зрелости и готовности к независимому самоуправлению.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Впереди — изрыгающие огонь мортиры, позади — банды арабов, и со всех сторон — снайперы. На этот раз чуда не произошло, море врагов не расступилось перед нами.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Арабский легион продолжал наступать. Вот постепенно исчезла паутина под потолком и перед глазами встала иная картина.
Хава Куперман
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
А был ли Котель по-настоящему нашим? Разве не управляла нами тяжелая рука англичан? Разве не подвергались мы возле Стены постоянным унижениям и оскорблениям?
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Все сильнее становилась пальба, все чаще пролетали снаряды. Но все равно настроение у нас было приподнятым.
Авраам Коен
Рав Авраам Коэн
Лифта — это брошенная в 1948 году арабская деревня, которая находится в самом центре Иерусалима, в природном парке Кедровая долина. Здесь прекрасные виды, естественная миква, развалины арабских домов, все составляющие неформального туризма.
Пуа Штайнер,
из цикла «Навеки мой Иерусалим»
Арабы творили там все, что им заблагорассудится, а английские военнослужащие, присланные британскими властями специально для поддержания порядка, при любом инциденте неизменно смотрели в другую сторону