«И пошел, и встретил его на горе Всевышнего» (4, 27).
Худенький подросток взвалил на плечо дорожный мешок. Нет, ему не тяжело — хоть и хрупко плечо, да мешок почти пуст: какое имущество у бедного еврейского мальчишки? У него нет денег даже на извозчика. Придется добираться до Кельма пешком. Йерухам простился с родителями; грусть расставания почти полностью растворилась в радостном волнении — ведь скоро он будет учиться в ешиве!
Пройдет много лет, и этот юноша станет известен всему еврейскому миру как ребе Йерухам из Мира, но пока… он еще совсем молод и впервые оставляет свой теплый дом, любящих родителей и пускается в дальний путь — чтобы учить Тору.
Несколько дней он шел, терпеливо снося дорожные невзгоды, и наконец, добрался до места. В Кельм приходили многие бахурим, желающие подняться в изучении Торы и еврейской этики.
Добравшись до скамьи в ешиве, Йерухам сразу принялся за учебу. Юноша полностью отдавался учению, не замечая ничего вокруг, забывая обо всем на свете… Даже написать письмо родителям.
А мама, между прочим, волновалась за сына. Она ожидала хоть какой-нибудь весточки, письма, привета, переданного с оказией… ничего. «Может, он болен, может, ему что-нибудь нужно», — переживала «а-идише мамэ». В конце концов, решила поехать навестить сына. Легко сказать — поехать! А деньги? Несколько недель собирала копейки, отказывая себе в необходимом, да еще и занять пришлось — и вот женщина уже едет на телеге в Кельм. Дорога была трудной, уже началась зима, шел снег, но для еврейской мамы это все было неважно.
Она добралась до ешивы глубокой ночью. Тьма окутала все вокруг, и только в Бейт Мидраше светились окна. Женщина решила пойти на эзрат нашим, чтобы дождаться утра. Она еще не успела присесть, как услышала из эзрат гварим чей-то одинокий голос.
Голос, нараспев повторяющий слова Торы, сладкий напев, успокаивающий душу, врачующий раны… Она приблизилась к перегородке, чтобы взглянуть на еврея, который учится (и как учится!) в такой поздний час — и увидела своего сына. Йерухам сидел над раскрытой Гмарой, чуть раскачиваясь в такт напеву, лицо его было сосредоточенным и радостным одновременно. Он не замечал, что давно ночь, не чувствовал, что огонь в печи погас и стало холодно, не видел, что остался один в доме учения… был весь там, в Святой Торе.
Женщина смотрела на эту картину, на это воплощение мечты каждой еврейской мамы несколько минут, а может, часов… Потом вытерла слезы и бесшумно вышла на улицу. Она уехала домой с первый извозчиком. Даже не поздоровавшись с сыном. Разве можно было помешать такому учению?!!
Дома она сказала: «У него все хорошо. Нет, он ни в чем не нуждается. И мне больше ничего не нужно. Есть Тора — есть всё».
Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:
Шломбайт за 1 минуту!
