Из цикла «Спасение Торы из огня Катастрофы», темы: Провидение, Политика, Йехезкель Ляйтнер, Спасение жизни, Литва, Советский Союз
Целыми днями до поздней ночи люди стояли в очереди, которая опоясывала все здание и вела вверх по лестнице в Управление Народного Комиссариата Внутренних Дел города Вильно — секретную полицию коммунистов. Работа здесь кипела до двух часов ночи: выдавались выездные визы — небывалый случай в России, где прежде эти драгоценные документы даровали лишь избранным. Но сейчас “враги государства” буквально осаждали НКВД! Не раз комиссар грозился “перестрелять всех буржуазных паразитов у той самой стенки, вдоль которой они выстроили свою очередь”. Горы бумажных рублей высились на столах — налоги за бесценные документы, называемые так невзрачно, “выездные визы”, а на самом деле дарующие спасение. Выдача разрешений на отъезд была неслыханным в истории коммунистического режима.
— Сволочи, вам меня ни капельки не жалко! — кричал начальник городского управления НКВД товарищ Шлоссберг. — Хоть бы пожалели тогда остальных товарищей, которые сидят на работе заполночь, и ради кого? — ради каких-то кровопийц и паразитов!
Трудно было поверить, что в Вильно сталинский железный занавес вдруг ни с того ни с сего получил пробоину. Покинуть “советский рай” не разрешалось никому, дабы, не дай Б-г, мир не узнал правду о жизни в стране. По этой самой причине основной принцип советской политики и внутренней пропаганды гласил, что желание покинуть коммунистическую родину равносильно предательству. Что же теперь, в Вильно, привело к столь резкому повороту в политике Советов?
34
Судя по информации, просочившейся из руководящих кругов только что возникшей Литовской Советской Социалистической Республики, марионеточное коммунистическое правительство превратило прием желающих уехать в акт национальной гордости и поднятия престижа. Гостеприимство по отношению к беженцам из потерпевшей поражение Польши — как это преподносилось русским хозяевам — повышало авторитет Литвы в глазах остального мира. Кроме того, миллионные дотации, поступавшие из-за границы для поддержки еврейских беженцев, значительно укрепили бюджет республики. Литовские гордость и тщеславие требовали поэтому спасти польских беженцев от сибирских лагерей; это было бы издевательством над достойным поведением крошечной Литвы, руководимой мотивами человеколюбия.
В Москве, по сведениям, полученным из надежных источников, были поражены необычайной настойчивостью своего нового вассала и уступили требованиям выпустить из страны тех, кто желает уехать.
Как только эта просьба была удовлетворена, около двух тысяч человек шагнули сквозь пролом в железном занавесе. Люди по всей России смотрели на них, как на инопланетные существа — настолько нереальной была возможность покинуть Советский Союз.
Чтобы понять масштабы этого чуда, надо вспомнить тогдашнюю жизнь коммунистической России, откуда в 1920-е и 1930-е годы удалось выехать лишь считанным счастливчикам, да и то при весьма необычных обстоятельствах. Например, рабби Калманович смог достать разрешение на отъезд отца, лишь получив для него с помощью американского сенатора место в делегации, во главе которой советский министр иностранных дел М. Литвинов направлялся в Америку.
Еще один пример такого рода — необычное избавление предыдущего Любавичского Ребе Йосефа Ицхака Шнеерсона. После того, как за религиозную пропаганду его приговорили сначала к расстрелу, а затем к длительному тюремному заключению, он был вдруг освобожден благодаря исключительному стечению обстоятельств. После большевистской революции Россию бойкотировал весь мир. Первой попыткой пробить изоляцию стал договор о торговле с небольшой соседней Латвией. Член сформированной для подписания этого договора латвийской парламентской делегации Мордехай Дубин был последователем Любавичского Ребе и сумел добиться его освобождения. Вот как случилось, что соглашение, имевшее важное значение для Советского Союза, помогло покинуть эту стран} раву Шнеерсону.
Таким образом, неудивительно, что беженцев-путе шественников, рассказывающих о массовом исходе ев реев из Советской России, встречали с крайним удив лением и недоверием.
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Беседы о Торе»
Комментарий рава Ицхака Зильбера на недельную главу «Бемидбар»
Рав Шимшон Рефаэль Гирш,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Все колена Израилевы имеют общую миссию. Неслучайно перепись населения происходила не в результате подсчета голов, а при помощи полушекелей, которые жертвовали евреи в возрасте 20 лет и выше.
Рав Хаим Суницкий,
из цикла «Вопросы и ответы по недельной главе»
Вопросы и ответы по недельной главе
Нахум Пурер,
из цикла «Краткие очерки на тему недельного раздела Торы»
Содержание раздела и краткие очерки на тему недельной главы
Рав Бенцион Зильбер
В нашей главе говорится о всеобщей переписи еврейского народа. Левиты исчисляются отдельно и по-другому, не так, как представители остальных колен. Почему?
Рав Исроэль Зельман,
из цикла «Книга для изучения Торы»
Любой человек существует и учитывается не сам по себе. Он принадлежит своему роду: сначала — как внук и сын, в последствии — как отец и дед.
Исраэль Спектор,
из цикла «Врата востока»
Сын мудрый радует сердце отца
Рав Бенцион Зильбер
«Бемидбар» — первая недельная глава книги «Бемидбар», четвертой книги Пятикнижия (Хумаша). В начале второго года пребывания евреев в пустыне Всевышний приказывает Моше («И говорил Г‑сподь Моше в пустыне») сосчитать мужчин в возрасте от двадцати лет и старше во всех коленах Израиля, кроме колена Леви, и первенцев мужского пола во всех коленах, кроме колена Леви. Исчисление левитов (священнослужителей) предписано произвести особо. Глава описывает исчисление общины и порядок расположения евреев в походе и на стоянках.
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Очерки по недельной главе Торы»
В недельной главе «Бемидбар» упоминается первая в еврейской истории перепись. Народ Израиля получил Тору благодаря заслугам праотцев и родоначальников колен Израилевых.
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Сборник мидрашей о недельной главе Торы.
Рав Арье Кацин,
из цикла «На тему недельной главы»
Коментарии Льва Кацина
Рав Бенцион Зильбер
«Насо» — вторая глава книги «Бемидбар» — самая большая глава в Торе. Она содержит сто семьдесят шесть стихов, в числе которых — восемнадцать заповедей. Глава завершает подсчет левитов, начатый в предыдущей главе, и определяет их обязанности при переносном Храме. В заключение глава описывает дары и жертвы, принесенные главами колен при открытии Мишкана.