Ам Исраэль хай 42. Воздействие Аскалы

Русский министр образования Уваров был ярым антисемитом. Он старался закрыть традиционные еврейские школы и заменить их «современным образованием». Маскилим его поддерживали, надеясь таким образом «цивилизовать» своих традиционных братьев и ускорить решение «еврейской проблемы». Чтобы осуществить этот декрет, Уваров выбрал немецкого еврея, доктора Макса Лилиенталя, который приехал в Россию в 1839 году, чтобы стать директором «просвещенной» еврейской школы в Риге. В 1842 году Уваров назначил его генеральным инспектором еврейских школ. Он пытался убедить еврейские общины Восточной Европы в благородном желании царя создать новую образовательную систему. В 1843 году русское правительство устроило конференцию по еврейскому образованию. Против Лилиенталя выступили рав Ицхак из Воложина и рав Менахем Мендель Шнеерсон,¹ и традиционное еврейство сохранило право оперировать «старой» школьной системой в соперничестве с новыми школами. В течение десяти лет новая школьная система закрылась из-за нехватки администрации, преподавателей и учеников. Доктор Макс Лилиенталь с позором покинул Россию, но перебрался в США, где стал ведущим реформистским раввином.

Не добившись успеха в реализации своей мечты изменить облик еврейского народа, Аскала все же оказала на него глубокое и продолжительное влияние, и не только на последователей, но и на оппонентов.

Если Реформа создала классического стремящегося к ассимиляции еврея, «нееврейского еврея»,³который, скорее всего, никогда не увидит в своей семье еврейских внуков, то Аскала создала светского еврея. Он тоже был «нееврейским евреем», но, по крайней мере, не склонным креститься или оставить еврейское общество, хотя не исповедовал еврейскую веру и не соблюдал еврейского ритуала. Он пытался переопределить еврейскую жизнь и сам иудаизм по своему образцу и своими терминами. Он создал светский иудаизм интеллекта и учености, идей и мечтаний, социальной взаимопомощи и политического прогресса, лишенный еврейского прошлого и безразличный к еврейскому достоянию. Светская Аскала проявляла интерес к изучению иврита, библейской литературы, еврейской истории и историографии, но презирала традиционное видение еврейского будущего.

Горечь маскилим, их безграничная ненависть к самим себе и еврейскому прошлому побуждала их вести себя неслыханным образом. Как часто случается в революции, активисты-радикалы определяли все, не оставляя традиционных евреям, которые были заинтересованы в модернизации средств образования и социальной помощи, места для компромисса или постепенного изменения.

Каждая из этих целей в отдельности была позитив* ной и достойной. Но Аскала постоянно проповедовала, что их достижение возможно только при значительном ослаблении религиозной жизни. Пропаганда Аскалы определялась ложной и деструктивной позицией радикалов, что вызывало у защитников еврейской традиции негативную реакцию ко всем идеям и планам маскилим. «Если маскилим за это, мы будем против», — такова была платформа большинства в традиционном еврействе. В Галиции и Венгрии, Литве и России борьба за и против Аскалы продолжалась в течение девятнадцатого века.

Внешние силы, новые преследования, массовые миграции вносили свой вклад в хаос этой борьбы. Старый еврейский мир разрушался. Еврейский народ, изучение и соблюдение Торы и вера встали перед небывалым испытанием. Возникали новые участки борьбы, но фон Аскалы возбуждал последующие конфликты. Сладкие семена Просвещения несли горькие плоды.

¹ Ребе из Любавич, известный по названию своих книг Цемах Цедек.

³ Этот термин использовал Пол Джонсон в своей книге «История евреев» как многие писатели до и после него.

С любезного разрешения переводчика, Гедалии Спинаделя