Чтобы понять и постичь 33. Разве иудаизм не верит в братство людей?

Иудаизм, безусловно, верит, что ни один из народов не является от природы менее развитым или способным, чем другие. Все люди — дети Б-га и имеют возможность вести достойную, счастливую жизнь. Неевреи также должны выполнять заповеди, установленные Б-гом, семь мицвот Бней Hoax, что сделает их жизнь осмысленной. Иудаизм с уважением относится к праведникам — неевреям и называет их хасидей умот аолам (праведники народов мира).

В то же время Тора называет евреев избранным народом, народом священников, обладающим особым потенциалом святости, которым наделил его Б-г и который он должен стараться не растратить. Путь к этому — жить согласно жестким требованиям Торы, соблюдая определенные законы и избегая некоторых действий, дозволенных неевреям.

Практически это означает, что подлинно еврейский образ жизни в некоторых отношениях весьма отличается от образа жизни неевреев. Действительно, и евреи, и неевреи получают образование, зарабатывают себе на жизнь и создают семьи. Евреи могут жить и работать в современном обществе столь же успешно, как и все остальные. Однако евреям даны более детальные указания, как выполнять волю Б-га в стремлении к достижению своих жизненных целей.

Они должны сохранять духовность, соблюдая законы шабата и праздников, кашрута, молитвы и другие заповеди. Если они этого не делают, если они ведут себя как неевреи, свободные от этих заповедей, они отказываются от своего духовного наследия. Следовательно, еврей не может жить, во всем подражая неевреям, и заявлять, что он — настоящий еврей.

Сказанное, конечно, не означает, что евреи и неевреи не должны иметь между собой ничего общего, хотя на протяжении веков именно неевреи последовательно и неуклонно стремились изолировать народ Израиля. Несомненно, евреи и неевреи должны объединять свои усилия в борьбе за всеобщий мир, права человека и защиту окружающей среды, как это часто и бывает. Следует под-черкивать сходство между людьми, если это помогает им жить в мире.

Но поддерживать добрососедские отношения это одно, а вступать в близкие связи, приводящие к ассимиляции, — другое. Ассимилянты часто утверждают, что они лишь соединяют лучшее, что есть в еврейской и нееврейской культурах. Однако результат почти всегда бывает противоположным: полный отказ от еврейской религии и утрата своего еврейства. Иногда эти люди и их дети доходят до того, что отказываются от своих еврейских имен, еврейских обычаев и еврейского наследия, становясь при этом больше «гоями», чем те неевреи, которым они подражают. Они уже не выказывают преданности Торе, игнорируют ее законы, лишают своих детей еврейского воспитания в какой бы то ни было форме, и те вырастают невежественными врагами еврейства. Такие люди от-казываются от четырехтысячелетнего наследия, от возможности остаться духовно преданными Б-гу ради преходящего блеска нееврейского мира: ночных и загородных клубов, дискотек, сиюминутных удовольствий.

Всегда находятся такие, кто уверенно заявляет, что приведенное выше описание к ним не относится, что они способны сохранить свое еврейство, сохранить свои еврейские имена и воспитание, ходить в синагогу и в то же время быть полноправными членами мира «универсальных ценностей». Но они не понимают, что тем самым лишают себя части особой духовности, отрицают особый еврейский характер. Как могут евреи быть «народом священников», если они должны усвоить образ жизни неевреев, чтобы почувствовать удовлетворение?

Следует иметь в виду еще кое-что. Если человек отрицает свое еврейство, то кто он тогда? В современном обезличенном мире обычным явлением для людей стали поиски «корней», исторического свидетельства того, что они принадлежат к какой-то определенной группе. Они хотят гордиться своим прошлым, ощущать свои истоки. Им необходимы доказательства, что они действительно заслуживают уважения уже самим фактом своего существования. Но на какие «корни», на какое уважение может претендовать еврей, отошедший от еврейства? Какие у него корни? К какой семье сможет он вернуться?

Кроме того, таким людям следует понять, что признают они это или нет, их еврейское происхождение не останется тайной. Во времена катаклизмов неевреи всегда доискиваются, в ком течет еврейская кровь. Евреи, отошедшие от еврейства, тоже подвергались преследованиям антисемитов. Нацисты не делали различия между ассимилированными и неассимилированными евреями. Те, кто ассимилируются, чтобы чувствовать себя в большей безопасности, лишь обманывают себя. Евреям, соблюдающим традиции, в тяжелые времена по крайней мере служит опорой близость к Б-гу и ощущение общей исторической судьбы. А что остается ассимилированному еврею, когда от него отворачиваются нееврейские друзья?

Действительно, он может какое-то время наслаждаться блеском и роскошью нееврейского мира. Но куда же делась его еврейская духовность?! Что стало с его святым наследием, целью его существования? Можно ли быть уверенным, что когда-нибудь неевреи не станут обращаться с ним как с чужаком? Сможет ли он прожить без чувства вины, комплекса неполноценности, раздвоения личности? Что он будет делать, когда, в конце концов, придется отвечать за свою жизнь перед Б-гом? Если бы он сохранил свою веру, то, по крайней мере, мог бы чувствовать себя членом еврейской общины, одним из представителей святого народа. Ему была бы обеспечена благосклонность Б-га, он мог бы прожить святую жизнь. Он мог бы открыто гордиться своей принадлежностью к великой нации, но… он предпочел этого не делать. И, в конце концов, ассимилированный еврей останется ни с чем — одинокой жалкой фигурой. Богатым, — может быть, современным, — возможно, но человеком без нации, без духовности, без Б-га.

с разрешения издательства Швут Ами