Среди евреев Севилии

Не верит тот, кто облачен в виссон,
Что в гниль и прах он будет превращен.
Судьба, иным свой кубок благ налив,
От них таится, мне свой лик открыв.
«Чистейший мед!» — они мне говорят.
Отведал я — и говорю им: «Яд!»
Кто древом жизни деньги признает,
Познанья древо в страхе оплюет⁵⁷.
Внемли, глухой! Тот муж блажен, чья речь
В твое тугое ухо сможет втечь!
Вам мудрость — угля жгучего страшней⁵⁸,
Схватили бы — брильянт нашли бы в ней!
Но не по вас добыча эта: вы
Беззубые со дня рожденья львы.
С какой поклажей справится осел⁵⁹,
Которому его потник тяжел?!
Скот пред стеной коленопреклонен,
А пред какой — того не смыслит он⁶⁰.
Клянетесь Богом — лжете вы Ему, —
Клянетесь тем, что вам не по уму.
Сказали Богу: «Отойди!» — ничуть
Его законов не постигнув суть.
Непостижима для таких людей
Таинственная цель Его путей!
Среди безумных что приобретешь?
Сам в их кругу легко с ума сойдешь!
Ваш круг немало горя мне принес —
Так предо мной вы задирали нос.
Единственный нашелся среди вас,
Кто мне помог и душу мою спас.
Посеяв семена его забот,
Я получил богатый умолот.
Мне древом жизни длань его была,
Познанья древом — слово и дела⁶¹.
Лицо его — как солнца яркий свет,
Которому вовек заката нет.
Все видели, что мало лет ему,
Но старше старцев был он по уму.
Всем чистота его была видна,
Дотоль невиданная, без пятна!
Так мы лозе дивимся дорогой
Где взращена и от лозы какой?
Видали бы родителей его,
Признали б: «По наследству естество!»
С достоинством, как митру Аарон⁶²,
Венец отцовский чести носит он.

56. Первая часть этого стихотворения — гневная филиппика против ограниченных и самодовольных богачей Севильи, среди которых поэту довелось жить в очень трудных материальных условиях. Начиная со строки «Единственный нашелся среди вас» — идет хвалебная ода в честь визиря Абу Альхасана (Меира) Ибн-Каманиэля, известного мецената, пришедшего на помощь поэту в тяжелые годы нужды.

57. Кто древом жизни деньги признает, / Познанья древо в страхе оплюет — здесь поэт использует образы библейского рая, в котором росли древо жизни и древо познания. Для коснеющих в невежестве богачей Севильи деньги — величайшая ценность на земле («древо жизни»).

58. Вам мудрость — угля жгучего страшней — по мнению богачей Севильи в учении и образованности таится большая опасность. От знаний — одни лишь беды, подобно ожогам от горящих угольев.

59. С какой поклажей справится осел… — имеется в виду поклажа (груз) знаний.

60. Скот пред стеной коленопреклонен, / А пред какой — того не смыслит он — подобно тому, как скотина растягивается у стены сарая, богачи Севильи во время молитвы обращают свои взоры в сторону Стены Плача и склоняются перед ней, не понимая, однако, смысла своих действий и слов молитв, которые механически произносят.

61. Мне древом жизни длань его была, / Познанья древом — слово и дела — эти строки противопоставлены 7-й и 8-й строкам стихотворения, где также говорится о «древе жизни» и «древе познания».

62. С достоинством, как митру Аарон — имеется в виду первосвященник Аарон, для богослужений надевавший особый головной убор — митру.

63. Это стихотворение написано в честь Ибн-Каманиэля (см. комментарий 47 этого раздела), в связи с его отъездом и вынужденным расставанием. Последние две строки стихотворения написаны не на иврите, а на арабском просторечии. Свои дружеские и любовные послания поэт часто завершал на разговорном арабском или даже на причудливой смеси арабского с испанским.

לֹא הֶאמִין אָמוּן
לֹא הֶאֱמִין אָמוּן עֲלֵי תּוֹלַעַת,
כִּי אַחֲרִיתוֹ לִהְיוֹת תּוֹלַעַת.
יָסֹב זְמָן אֶת‑ כּוֹס עֲדָנָיו עַל אֱנוֹשׁ,
מִתְנַכְּרָה לָהֶם — וְלִי מוּדָעַת.
הֵם טָעֲמוּ טַעְמָהּ וְאָמְרוּ לִי 'דְּבַשׁ!'
וְאֶטְעֲמָה וָאֹמְרָה 'קֻבָּעַת'.
הַחוֹשׁבִים כַּסְפָּם לְעֵץ חַיִּים — וְעַל
כֵּן יִיְרְאוּ לִנְגֹּשׂ בְּעֵץ הַדָּעַת.
הַחֵרְשִׁים שִׁמְעוּ — וְאַשְׁרֵי אִישׁ אֲשֶׁר
דּוֹבֵר עֲלֵי אֹזֶן וְהִיא שׁוֹמָעַת —
אֵיךְ תַּחְשְׁבוּ חָכְמָה כְּגַחֶלֶת? וְלוּ
עָלְתָה בְיֶדְכֶם — הָיְתָה טַבָּעַת.
אֵיךְ יִטְרְפוּהָ אוֹהֲבִים לָנוּם? וְאֵל
בָּרָא כְפִירֵיהֶם בְלִי מַלְתָּעַת!
אֵיכָה חֲמוֹרִים רוֹבְצִים יוּכְלוּ שְׂאֵת
מַשָּׂא — וְהֵם נִלְאוּ שְׂאֵת מַרְדָּעַת?
חֶבְרַת בְּהֵמוֹת כּוֹרְעָה תָמִיד לְמוּל
הַקִּיר — וְלֹא יוֹדְעָה לְמִי כוֹרָעַת.
אִם בֶּאֱלֹהִים נִשְׁבְּעָה, אַל תַּאֲמֵן!
כִּי בַאֲשֶר לֹא יָדְעָה נִשְׁבָּעַת.
'סוּר' אָמרוּ לָאֵל, וְסוֹד דָּתוֹ וְסוֹד
דַּעַת דְּרָכָיו מֵאֲנוּ לַדָעַת.
לֹא יִצְלְחָה בַעְדַת מְשֻׁגָּעִים אֲבָל
אִישׁ יַהֲפֹךְ נַפְשׁוֹ לְמִשְׁתַּגָּעַת!
כִּמְעַט בְּעָנְיָהּ אָבְדָה נַפְשִׁי בְּעָם
נָשׂאוּ לְרוֹם קַרְנָם, וְהִיא נִגְדָּעַת ‑
לוּלֵי פְנֵי מֵאִיר אֲשֶר בּוֹ הָיְתָה
שׁוֹגָה בְאַהְבָתָהּ וּמִשְׁתַּעְשָׁעַת.
שַׂמְתִּיו מְקוֹם זֶרַע — ומָצָאתִי קְצִיר
חֶסֶד, תְּבוּאַת אַהֲבָה נִזְרָעַת,
יָדָיו כּעֵץ חַיִּים, וְעֵץ דַּעַת בְּפִיו,
פָּנָיו — פְּנֵי חַמָּה בְּלִי שׁוֹקָעַת.
רוֹאִים מְעַט שָׁנָיו וְרֹב שִׂכְלוֹ — וְלֹא
רָאוּ לְפָנָיו תֹּם בְּלִי מִגְרָעַת!
הֵן יֹאְמְרוּ, כִּי יֶחֱזוּ גֶפֶן יְקָר
'אֵי נִמְצְאָה כָזֹאת וְאֵי נִטָעַת?'
לוּ אֶת‑ אֲבוֹתָיו יֶחֱזוּ, אָז יֹאְמְרוּ
'הִיא מַעֲלָה מֵאָב לְבֵן נוֹסָעַת.'
יֵאוֹת כְּבוֹד אָבִיו עֲטֶרֶת לוּ, כְּמוֹ
תֵּאוֹת עֲלֵי רֹאשׁ אַהֲרֹן מִגְבָּעַת!