Памяти нашей дорогой подруги Юдит Каплан

Юдит Каплан была женщиной очень богобоязненной. Любой вопрос, который у неё возникал, никогда не решала сама. Она приходила с вопросами к моему отцу, раву Ицхаку Зильберу зацал, с которым была очень близка, и отец её очень ценил. После его смерти обращалась с вопросами к моему брату раву Бен-Циону и раву Исроэлю Ганцу. Рав Ганц полагался на неё и учитывал её мнение. (Когда ему задавали вопросы о семейной жизни, спрашивал: «Что же вам сказала Юдит?»).

Она удивительно умела сочетать работу и семейную жизнь. Воспитание детей, отношения с мужем, работа — Юдит успевала всё, никогда одно не было за счёт другого.

Она была эм-байт в бейт-ульпене и воспитывала девочек так: в первую очередь надо быть человеком, «а потом, если хотите, можете быть еврейкой», «построить над этим второй этаж». Была очень большим профессионалом, никогда ни в чём не халтурила, профессионализм был для неё очень важен.

Юдит так относилась к людям, что каждый чувствовал: она — самая близкая и самая хорошая подруга. И для меня она была самой близкой и самой хорошей подругой. Радовалась моим успехам больше, чем я.

Она была человеком очень чувствительным. И ранимым, хотя умела с этим работать. Была озорной, радостной, доброй, очень одарённой. У неё всегда было очень много идей. Всё она умела делать как-то по-другому, в очень индивидуальной и интересной форме. Была очень творческим человеком во всём — включая манеру одеваться.

В Юдит Каплан было слишком мало эгоизма, слишком много скромности. Она недостаточно ценила себя. Это были её самые большие недостатки.

В последнее время Юдит очень тяжело болела. Но полностью во всём сохранила личное достоинство.

Она была человеком дающим, а таким особенно тяжело изменить «статус» и принять чужую помощь. Но Юдит это делала легко: всем, кто помогал ей, давала понять, насколько это важно для неё, как это её поддерживает. И всех, кто к ней приходил, старалась чем-то развлечь.

Да будет благословенна её память, и пусть душа её будет в связке жизни у Всевышнего.